Медицинский журнал

Eгo диaпaзoн ширoк: экспрeссия нa сцeнe и мягкaя интeллигeнтнoсть в жизни. Тeaтрaлы пoлюбили Сeргeя Eпишeвa зaдoлгo дo сeриaлoв, принeсшиx eму пoпулярнoсть. Сeйчaс aктeр oсвaивaeт нoвый oпыт — oтцoвствa, и нe тoлькo в кинo. Пoдрoбнoсти — в интeрвью журнaлa «Aтмoсфeрa».

— Сeргeй, ваша милость рoдились в Тaшкeнтe — в чeм-­тo считaeтe сeбя вoстoчным чeлoвeкoм?

— Нeт, я прoжил тaм нe oчeнь дoлгo. Я знaю мoиx кoллeг-­зeмлякoв, кoтoрыe бoлee вoстoчнo oриeнтирoвaны. Плoв, дыни, aрбузы — oни не бeз этoгo нe мoгут, тoргуются нa бaзaрax, гoвoрят пo-­узбeкски. Ради мeня жe Тaшкeнт — прoстo мeстo рoждeния.

— Ваша сестра рaсскaзывaли, чтo мaмa увлeкaлaсь искусствoм, рисoвaлa. Этo oтрaжaлoсь нa oбстaнoвкe дoмa? Мoжeт, у вaс висeли кaртины, стoяли изящныe вaзы?

— Обыденщина был скудный, сoвeтский, и eсли пoсчaстливилoсь нaйти кaкиe-­тo крaсивыe вeщи, мaмa иx приoбрeтaлa. Были прeдмeты, сдeлaнныe в пятидeсятыx-­шeстидeсятыx гoдax. Пoмню мaлeнькую фaрфoрoвую стaтуэтку — лунa, нa кoтoрoй спaл кoсмoнaвт, oнa мeня прoстo зaвoрaживaлa. Тoгдa был пeриoд aктивнoгo oсвoeния кoсмoсa, и этoт aртeфaкт с сoвeтскиx врeмeн мeня oчeнь привлeкaл.

— Этo мaмa вaс oриeнтирoвaлa в стoрoну искусствa?

— Oнa зaнимaлaсь изящным искусствoм, fine-­arts, a я прeдпoчeл performing arts. Мaмa кaк рaз былa нe рaдa такому повороту событий. Всё-таки штампы в отношении актерской профессии, которые лишь могут быть, ее пугали — после того алкоголики, гомосексуалисты, неудачники, до (каких несложившихся карьер, зачем комплектовать эту команду?!

— А вы были уверены, отчего получится стать востребованным артистом?

— Ми просто очень нравилось сим заниматься. О профессиональной карьере я безлюдный (=малолюдный) думал, в Ташкенте русскоязычных театральных вузов неважный (=маловажный) было. Но так вышло, подобно как «Ильхом» — главный театр, идеже происходило все самое интересное в творческой жизни города, решил нанять студию. Это было инцидент такого масштаба, как разве что бы в Москву приехал Криштиану Роналду и сказал, что же формирует свою учебную футбольную команду. Известно, я пошел туда и поступил — и сие казалось чем-­то естественным.

— Словно думаете, почему вас приняли, нежели вы понравились?

— Видимо, потому-то что я прекрасный и талантливый. (Улыбается.)

— Я встретила инструкция в Интернете: сценические повадки и слаженность Сергея Епишева позволяют упомнить картины экспрессионистов и образы Эдварда Мунка. Делать за скольких вам такое определение?

— Коль (скоро) мое творчество наводит получай подобные мысли, я только радехонек. Мне нравится стилистика экспрессионистской живописи и кинематография. Кажется, я понимаю, откуда буква цитата, она относилась к определенному спектаклю. Однако вообще актеры экспрессионистского киноискусство (чаще всего немого) неимоверно выразительны.

— Вам приходилось слышать в личный адрес, что вы индивид(уум) необычный, отличаетесь от других?

— Я слышу сие каждый раз, когда хирург не может поместить меня в мужчина. (Смеется.)

— Вы изначально были высокого роста?

— Да что ты, и в детском саду, и в школе стоял в строю первым, был вне одноклассников на две головы.

— Ведь есть было время приобвыкнуть.

— Иногда я немного сгибаю колени, с тем чтоб понять, как ощущают себя человек на обычной высоте. (Смеется.)

— Высокие клие порой стесняются своего роста, сутулятся, а вас с гордостью несете два метра цифра сантиметров?

— Два метра и три сантиметра, в Интернете циферка немного преувеличена. Это создает определенные неудобства. Тебя чаще замечают, твоя милость привлекаешь внимание — порой в оный момент, когда этого ни (чуточки не хочется. Не вовек можно купить ту одежду, которая нравится. Унич некие ограничения, но чисто делать, это моя данность, нужно с этим жить.

— А где ваша сестра покупаете одежду?

— Это до могилы поиски: одна вещь куплена в одном магазине, вторая в другом, третья связана, четвертая сшита держи заказ. Есть у меня и приватизированный портной.

— Вы серьезно относитесь к стилю, к тому, не хуже кого вы выглядите?

— Мне наверно, это важно — хорошо рядиться. Точнее, одеваться осознанно, иным часом ты понимаешь, как работает облачение, как она смотрится получи и распишись тебе, что тебе быть так. На мой взгляд, существенно не следовать трендам, а присматривать свой стиль.

— Но ваша сестра не шопоголик, не оный мужчина, у которого в гардеробной с лишком вещей, чем у его девушки?

— К сожалению, сие именно та ситуация. (Смеется.) Вероятно, у нас примерно равное наличность вещей с женой. Но я стараюсь, дай вам одежда использовалась, а не висела в шкафу.

— В духе бы вы определили собственноличный стиль?

— Слово «фьюжн», которое годится ко всему на свете. Сие сплав разных стилей, небрежная эклектика. В одежде ми важны комфорт и удобство, присутствие этом я пытаюсь что-­то миру пересылать, в разные моменты это может находиться что-­то разное — спокойная классика alias панк, а иногда даже плевок в душу общественному вкусу. В разумных пределах.

— Почтение к внешнему виду появилось у вам с ростом медийности?

— Мне всю жизнь хотелось хорошо одеваться, хотя не было возможности заметить интересные, качественные вещи. И я ощущал свою понурость: никогда я не буду приносить то, что мне нравится. Я помню, делать за скольких ходил в Музей моды в Париже сверху выставку Мартина Марджелы и сокрушался, по какой причине его восхитительные вещи после дождичка в четверг не подойдут мне, благодаря тому что что созданы для юношей субтильного телосложения. Однако спустя несколько дней в одном с магазинов обнаружил одежду почти этой маркой, которая держи меня отлично села, и сие была какая-­то новая субстанция. Понятно, от Марджелы далее осталось только имя, однако все же. (Улыбается.)

— Сергиян, раньше вы называли себя театральным артистом, не раздумывая все сместилось в сторону десятая муза? Все больше проектов у вам.

— Я, наверное, имел в виду, что же в театре мне проще. Я условно выгодно отличается понимаю, как он устроен. А экран для меня пока опять-таки неизведанная полностью территория, я маловыгодный всегда понимаю, как оно работает. Же мне интересно и то, и другое. Я безвыгодный разделяю презрения театральных актеров к киношникам и наизворот. Это просто разные способы актерского выражения.

— На правах вам работается с Константином Богомоловым? Ваш брат заняты в спектакле в Театре Наций «На всякого мудреца».

— Ты да я сдружились и начали сотрудничать, порой он только окончил ГИТИС. Раньше этого спектакля у нас было малую толику совместных работ, где дьявол был режиссером, а я актером. Ми с ним очень интересно, некто невероятно умный. Он тщательно разбирает текстовка и прекрасно работает с артистом, выражая насквозь него свои режиссерские идеи. У нас была замечательная событие «Гвоздь сезона» — церемония награждения премией СТД в форме безумного капустника, которую автор этих строк с Костей вели вместе. Семь планирование мы провели в этом счастливом соавторстве, сочиняли шутки. Сие было здорово.

— Вы, надо быть, один из немногих людей, кому комфортно с Богомоловым — считается, он из артистов душу вынимает.

— Костя разнокалиберный — на репетициях он Водан, на съемочной площадке новый, когда придумывает капустник — незаинтересованный. Порой он добивается какого-­то качества, нужного к роли, а ты даже невыгодный подозреваешь, что оно в тебе жрать. И потом будто переживаешь минуточку превращения, обретаешь новую силу, новую мощность с его помощью. Поэтому его обожают актеры и хотят с ним сидеть за работой.

— А вам комфортно в состоянии конфликта?

— В работе дупелину некомфортно. Мне нужна далеко не то чтобы душевная утварь, но чтобы коллеги относились корефан к другу с уважением. Все творческие (потомки — ранимые и тонкие. Можно в разумных пределах (благо)приятель над другом подшучивать, так не переходить границу, от случая к случаю начинается унижение человека. Очищать режиссеры, которые сознательно провоцируют раздор, но я редко наблюдал, чтоб это приводило к хорошему результату.

— Что ль, для них это по-свойски самовыражения.

— Очень часто творческие клие бывают манипуляторами. Они отнюдь не могут жить без интриг, создания который-нибудь-­то особой атмосферы, распространяют деланность и на повседневную жизнь. Ми это не близко. При случае потеряна грань между сценой и реальностью, в этом хотя (бы) есть элемент несчастья.

— В Театре Вахтангова равно как был «террариум единомышленников»?

— Я далее не работаю уже, сие неинтересная тема для обсуждения.

— В свободном полете вы лучше?

— Да, безусловно. Я могу маневрировать своим временем и, если соглашаюсь бери какую-­то работу, делаю сие осознанно. Например, недавно ко ми пришла прекрасная роль — Чичикова в спектакле Дениса Азарова «Мертвые души» в Театре Романа Виктюка. Я и пораздумать не мог, что смогу наработаться в этом театре, потому по какой причине это была достаточно закрытая астроблема, со своей особой эстетикой. Снедать во фрилансе момент какой-никакой-­то неожиданной радости.

— Что же для вас критерий успешности?

— Ми кажется, успешность состоит с востребованности и того, насколько сия востребованность делает тебя счастливым. В таком случае положение, в котором я нахожусь немедленно, мне нравится.

— На вы чаще обращают внимание точь в точь на известного актера иначе говоря все-таки как получи и распишись мужчину высокого роста?

— В первую цепочка меня узнают как персонажа известного сериала, а таже уже как высокого мужчину, артиста и беспричинно далее.

— Вы переиграли столько классических ролей нате сцене, но популярность вас принесла «Кухня»…

— Не могу взговорить, что у меня был кой-­то огромный репертуар, однако соглашусь, что после съемок в «Кухне» многое изменилось. Дни вышла на новый поверхность.

— Вы рассказывали, что потом этого проекта стали щепотка гурманом. А для нового сериала онлайн-­кинотеатра Start «Ева, рожай!» окунулись в строительную тематику?

— Безвыгодный буду обманывать, что я глубоко погружался в тему, в этом мало-: неграмотный было необходимости. Тем паче что мой герой — художник-) строитель по образованию. Но вынужден работать строительством садовых домиков и теплиц. Сие, конечно, совсем не ведь, к чему он стремился, только такова реальность.

— Вам диапазон близка, дома можете словно-­то сделать своими руками, полочку прибить?

— Если приспичит, я это сделаю. Же лучше все-таки предложить явиться специально обученных людей, у которых шарманка не дрожит в руках. Благодаря чего что после моей работы дырочка в стене, возможно, окажется лишше, чем надо. Так фигли эти дела я предпочитаю послать. Но у меня есть квалификация поклейки обоев, покраски стен.

— Сие был ремонт в новой квартире?

— Пропал, в старой (улыбается), ремонт в новой одалиска предложила доверить профессионалам. Скажем что сам я в строительные обстоятельства не погружен, а для мои персонажа это жизнь. Тем интереснее было его переливаться и открывать новое.

— Для Левы с «Кухни» вы придумали «фишку» — логопатия, а здесь возникла какая-­то суперидея, как сделать образ интереснее?

— В помине (заводе) нет, в этом не было необходимости, «Кухня» была щепотка эксцентричной комедией, там позволялся карикатура. Су-­шеф — человек, который-нибудь занят на ответственной работе и вынужден всеми руководить, но присутствие этом заикается, согласитесь, сие добавляло колорита. «Ева, рожай!» — побольше лиричная история, поэтому, возьми мой взгляд, нужно было бытийствовать естественным.

— И снова вы встретились в площадке с Еленой Подкаминской. В духе вам работалось вместе?

— С Леной автор этих строк учились в Щукинском театральном институте получи и распишись параллельных курсах и еще со студенческих времен относились ненаглядный к другу с большой симпатией, уважением и любовью. Следили по (по грибы) творческой жизнью друг друга, ходили сверху спектакли. Но, к сожалению, у нас отнюдь не было совместной работы пусть даже в «Кухне». Я очень рад, что-то на съемочной площадке сериала «Ева, рожай!» автор этих строк наконец-­то встретились (как) будто партнеры. Лена — очень легкая и чуткая, однако при этом и требовательная. А ась? еще нужно от партнера?

— Одна с тем сериала «Ева, рожай!» — диктат на женщину, которая маловыгодный имеет семьи и детей. «Часики тикают», «рожай, этим) будет поздно» — подобные трепология женщины слышат на всех уровнях, через семьи до чиновников. Словно думаете, почему так происходит?

— Ми кажется, такая требовательность — анахронизм патриархального сознания. Подобные суесловие звучат ужасно, эти аппарат просто не понимают, сколько женщина — не сосуд ради вынашивания детей, а личность с правом выбора. Феминистический девиз: «Мое тело — мое демарш!» в принципе мне близок, я его разделяю.

— Вкушать ли вообще какое-­то «правильное время», кое-когда нужно становиться родителями?

— Рождение — это некое таинство. И допускается сколько угодно планировать приваливание ребенка на свет, да это произойдет именно в ту пору, когда должно случиться. Для мой взгляд, важно сообща с партнером обсуждать эту тему, фигурировать внутренне готовыми к этому событию.

— В сериале ваш брат примерили на себя образ отца. Как ощущения?

— Потому как моя собственная дочь а ещё маленькая, ей год, так здесь я скорее смотрю в завтрашний день. Я представляю, как это — толкать(ся) отцом уже достаточно взрослой девочки девяти полет. Интересный опыт меня ждет. (Улыбается.) В (свое, скоро у меня будет паки (и паки) один кинопроект, который называется «Тетя Марта» — новелла о девочке, которая скрывает с всех, что у нее в отлучке родителей. Ее мама уехала в (столица и оставила ее с не крошки адекватным дедом. И она пишет воспоминания в школу от ее имени, имитирует при наличии чего взрослых в своей жизни. А я играю соседа этой девочки, спивающегося артиста, каковой вынужден с ней тоже какую-­то свою отцовскую природу показывать. Вообще, с тех пор, (как) будто у меня появилась дочь, ми все чаще стали подносить роли отцов.

— Что в целях вас оказалось самым неожиданным в общении с дочкой?

— Я готовился к ее появлению, читал специальную литературу, вследствие чего был подкован. Хочется, затем чтоб ребенок был счастлив — и угоду кому) этого надо не только лишь сердце свое слушать, же и мозг, и понимать, что хорошенького понемножку полезно, правильно. Пока ради меня неожиданностей нет, же мне нравится наблюдать, подобно ((тому) как) она совершает свои открытия в этом мире. До этого часа недавно училась ползать, а (в забирается на стул, а оттедова на стол. Вот сие интересно и трогательно.

— Вы опасный папа?

— Стараюсь без причины мало-: неграмотный волноваться, не паниковать. Однако, конечно, малышка требует неустанного внимания. В так время, пока я с ней, я далеко не могу заниматься своими делами. Что в порядке вещей следить, чтобы она далеко не упала, ничего на себя без- опрокинула, не схватила ненадёжный предмет. Глупо тревожиться, недурно предупреждать — такая у меня местоположение.

— Свои черты в ней замечаете?

— В закромах, я как раз замечаю, почему она индивидуальность, ни для кого не похожа. На вид напоминает меня на детских фотокарточка, но при этом проявления характера у нее (от начала) до конца свои.

— Взгляды на формирование у вас с женой сходятся?

— Наш брат стараемся делать это перекрестно, все обсуждаем. Но дочка до сего часа слишком мала, чтобы ее взлелеивать. Пока вокруг нее нужно демократично плясать. Когда я читал для эти теории, популярные в советское век, что не надо надвигаться к плачущему ребенку, у меня очаг сжималось. Так было себя, маленького, обидно. И я решил, что моя дочечка будет получать бесконечное интерес и ласку, и все, что симпатия захочет, по возможности.

— Бабушки и дедушки дают вас советы?

— Они живут вдалеке, еще не все даже если видели внучку, скоро предстоит столкновение. Но, с другой стороны, сие развязывает нам руки, наша сестра действуем, как считаем нужным, и отнюдь не вступаем в лишние споры.

— Серёня, а ваша жена — это та самая дивчина, с которой вы любили вояжировать?

— Да. (Улыбается.)

— Все-таки ваша сестра стали семьей. Все было молчаливо, никакой информации не проскальзывало в прессе о свадьбе.

— А лешего) эти скольжения нужны? Сие же наша личная долгоденствие. Я с пониманием отношусь к людям, которые устраивают шумен праздник, но мы себя в этом мире ощущаем ровно по-­другому, нам хотелось камерности.

— Ведь есть вы за ведь, чтобы по-­быстрому согласиться в джинсах.

— У нас примерно где-то и было. (Смеется.) Вообще, свадьбу а можно организовать в любой секунда. Может, когда-нибудь сие и произойдет.

— А жена у вас, равно как говорят актеры, «из ваших тож из публики»?

— Ненавижу сие выражение. Нет, она приставки не- актриса, но имела аспект к театру. Благодаря этому автор этих строк и познакомились. Но на оный момент она не чудо) как хорошо знала меня т. е. актера, что и ценно, затем что мы начали беседовать как два человека, двум индивидуальности без изначальной диспозиции: комедиант и поклонница.

— Но сейчас возлюбленная стала вашей поклонницей?

— Симпатия меня поддерживает. Ей нравится прагматично все, что я делаю.

— Вас важно, чтобы дома была теплая принадлежности, где принимают любым. Малограмотный происходит ли так некая спад в развитии?

— Покритиковать себя я могу и без спросу. Причем никто не сделает сие изощреннее, активнее и злее. С целью меня, наоборот, ценно, как есть доброжелательный взгляд со стороны. И меня успокоят, сказав, как не получилось в этот однозначный. Ant. общий раз, но в целом все на свете в порядке. Самокритика же способна упразднить все до основания и забрать опоры, начнешь думать, что же вовсе не стоило ударяться этой профессией и вообще благоденствовать.

— Нужно ли вам личное прогалина?

— Очень. Жизненно необходимо.

— Что-то делаете, куда убегаете?

— Наш брат с женой всегда можем сделаться. Могу куда-­то ретироваться я, или уходит она. В летнее время был длительный отпуск, наш брат проводили его отдельно, и сие расставание сблизило нас а ещё больше. Мне кажется, подобная запас важна в совместной жизни. Твоя милость на какое-­то исполнившееся принадлежишь самому себе, а твой компаньон себе, и вы, наполнившись новой энергией, один другого обогащаете друг друга.

— В духе говорят, любовь не живет в кулаке. В таком случае есть к вам нет претензий, яко вы слишком много работаете и один времени проводите дома?

— Видимо, жене хотелось бы, для того чтобы я больше времени проводил с семьей, хотя в моей профессии нет стабильности. В эту пору снимаешься с утра до ночи, а затем будешь сидеть три месяца без участия работы. Когда я дома, я по-черному включаюсь в жизнь семьи.

— Ваш брат в быту аккуратист?

— Нет, поторапливайся мне ближе творческий безалаберщина. Книги могут лежать идеже угодно, но при этом я правда помню, где какая. Ми так комфортнее, нежели их педантичная последовательность по полочкам в соответствии с буквами алфавита.

— Сверх съемок чем занимаетесь?

— Во всех отношениях. Я пытаюсь прожить ту оживление, которая прошла мимо, покуда)) я был на съемках: и циркорама посмотреть, и в театр, на выставку спускаться, и модный ресторан посетить, и с дочерью покопаться.

— Я читала, что вы певец рок-­группы «Трепанга».

— Было такое, ее сильнее нет. Темой наших выступлений были прель и умирание, поэтому мы распадались по прошествии времени каждого концерта. И в какой-­то миг распались окончательно.

— Но кантри осталась в вашей жизни? Может, в караоке поете?

— Налицо денег не состоит, терпеть не могу караоке. Пиччикато назвать то, что я делал в группе «Трепанга», пением. Изначально мысль нашего творчества как изредка и заключался в том, что с головы занимался нетипичным для себя делом. Пример, барабанщик брал в руки гитару, певун играл на клавишах. А массы, который никогда не пел, выходил к микрофону.

— Сие же замечательная психологическая история с географией: выйти из зоны комфорта.

— Сие то, о чем мы до настоящего времени периодически мечтаем.

— А сейчас у вы есть какие-­то замыслы, которые вас бы хотели осуществить?

— Часа) мой основной творческий намерение — это дочь.